Как в Китае борются с коррупцией

Аксиома: чем древнее государство, тем древнее его бюрократия. А где процветает бюрократия, там есть, и также процветает коррупция, ибо эти два понятия, как сиамские близнецы – они неразделимы. А там, где коррупция, там и развращённые умы, и полнейшее отсутствие совести. Не говоря уже о чести.

Зато ума – палата.

Истоки китайской коррупции

Даже в эпоху всеобщей разобщённости и непрекращающихся междоусобных войн, две – три тысячи лет назад, правители немногочисленных китайских царств опирались на чрезвычайно раздутый бюрократический аппарат – со всеми так сказать для них самих, прежде всего, отнюдь не самыми приятными «вытекающими».

Недобросовестные, нечистые на руку чиновники были в Поднебесной как будто всегда; и воровали они тоже всегда, едва ли не с допотопных ещё времён, и уж точно со времён Жёлтого императора Хуан-ди, Лао-Цзы и Конфуция.

Так что бюрократия, коррупция и казнокрадство для этой страны скорее даже традиционны и у них в Китае очень давняя история.

Справедливости ради заметим, впрочем, что уже тогда, в те стародавние времена, предпринимались попытки борьбы с внешними проявлениями коррупции. И первым в это деле отметился сам Цинь Шихуанди, постепенно создавший целую систему административного надзора за чиновниками, опираясь при этом на особое философское учение, появившееся ещё лет эдак за двести до того – легизм, фацзя («Школа законников»), признававшим, помимо всего прочего, верховенство права и ужесточение наказаний за малейшие его нарушения.

Си Цзиньпин и общенациональная кампания «Борьба против тигров и мух»

В 2012 году нынешний «основной» лидер (такова, между прочим, официальная формулировка) Китая Си Цзиньпин решил напомнить своим соотечественникам о «высоком звании китайского коммуниста» и заодно дал им понять, что совсем не стоит злоупотреблять этим «высоким званием», как это было заведено задолго до его появления во власти, и что любые нарушения будут жестоко караться. И теперь в Китае нет неприкасаемых, а то и дело появляющиеся в тамошних СМИ официальные сообщения о «неожиданных» арестах высокопоставленных партийцев стали вполне себе обыденными.

Всё просто – в Поднебесной во всю идёт «борьба с тиграми и мухами». Причём, в данном случае это – ничто иное, как «партийная зоология», самый настоящий арго, где «тигры» – это зарвавшиеся и проворовавшиеся партийные бонзы, а «мухи» – это так, мелкие коррумпированные сошки, которых предполагается брать с поличным прямо на рабочем месте. Есть в этом красном «зоопарке» ещё и свои «лисы» – алчные чинуши-казнокрады самого разного калибра, ухитрившиеся вывести украденное за рубеж.

Украл, потратил — расстрелять. Наказание в Китае за коррупцию

Известная у нас по одному комедийному киношедевру нехитрая формула «Украл, выпил – в тюрьму» в Китае не работает. То есть, она, конечно, работает, но несколько иначе чем в России с её нынешним беззубым либеральным законодательством. Жёстче, гораздо жёстче, иной раз даже предельно жёстко работает. Во всяком случае в отношении всего того, что касается обвинений в коррупции и взятках, тем более, если речь идёт о коррупции во власти, в органах Коммунистической партии Китая на местах.

Взяточничество и казнокрадство – деяния в Поднебесной, как и везде, безусловно уголовно наказуемые. Более того, за такого рода преступления там введена даже высшая мера наказания – расстрел. Как это некогда было и в Советском Союзе.

Кстати, в действующем уголовном кодексе Китайской Народной Республики предусмотрено аж 45 «расстрельных» статей. И, главное, они работают, да ещё как работают.

В Китае эта мера наказания распространяется, в первую очередь, на членов китайской компартии и «государевых людей» (то бишь государственных служащих) и в этом смысле Китай, в смысле самой принципиальной борьбы с любыми проявлениями коррупции, вне всякого сомнения, может преподать мастер-класс всем своим соседям по планете.

Сколько чиновников расстреляли в Китае

Методы наказания, применяемые в настоящее время в Поднебесной к чиновникам и партийным функционерам самого разного уровня и ранга, за тяжкое преступление, каковым, собственно, и является коррупция, самые передовые, хотя они и совсем не новы – по обвинениям, так или иначе связанным с коррупцией, казнокрадством и взяточничеством, с 2000 года в Китайской Народной Республике были публично казнены около 10 тысяч человек.

В их числе некто Сю Маюн, ранее занимавший пост вице-мэра города Ханчжоу (Ханчоу) и Цзян Женцзе, бывший замглавы городского округа Сючжоу, расстрелянные ещё в 2011 году при предшественнике Си Цзиньпиня Председателе Китайской народной Республики Цзян Цзэмине.

Аналогичные приговоры к высшей мере наказания выносились и при предыдущем главе китайского государства Ху Цзиньтао.

Как еще борются с коррупцией

Кроме приговоров к высшей мере наказания – расстрелу в уголовно-процессуальном законодательстве Китайской Народной Республики в связи с обвинениями в коррупции и взяточничестве также предусмотрены значительные тюремные сроки. За тот же период на скамью подсудимых «присели» и в дальнейшем были осуждены к тюремному заключению на срок до 20 лет ещё 120 тысяч человек.

А всего по состоянию на конец 2018 года в этой же связи, то есть по обвинениям в коррупции разной степени тяжести, были наказаны 1,5 млн китайских коммунистов. И формулировка всегда одна и та же, универсальная – «нарушение партийной дисциплины». После чего, в лучшем для них самих случае, нарушителей с позором изгоняют из рядов Коммунистической партии Китая, снимают со всех занимаемых должностей и, не взирая на лица, лишают всякого имущества, всех прежних привилегий, наград и званий.

О наращиваемых темпах борьбы с коррупцией и её малейшими проявлениями в Китае говорит и тот факт, что только за первое полугодие текущего года были привлечены к ответственности за такого рода «нарушения партийной дисциплины» ещё 254 тысячи чиновников, в числе которых упоминаются два десятка высокопоставленных государственных служащих.

Что в итоге: есть коррупция в Китае или нет?

Ответ на этот вопрос чрезвычайно прост, и он на самом деле лежит на поверхности – если с коррупцией где-то борются, то это значит, что есть с чем бороться, и что она там, в Китайской Народной Республике, действительно есть. Точнее, пока ещё есть.